Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 160
Контрабас вернулся в аккомпанемент, и саксофон вступил. Длинная истеричная нота повисла над слаженным ритмом. Зрители хлопали и свистели. Денис улыбался. Он мастеровито согнулся в коленях и чуть наклонился вперед. Потом начал выпрямляться и на движении выдал еще одну протяжную ноту, похожую на визг. Следом еще нота и еще. На его лице чередовались нелепые гримасы. Плечи дергались. Похоже, именно так он представлял себе гениальное безумие. После пары минут мучений Денис повернулся к коллективу, поднял открытую ладонь вверх, дождался конца квадрата и сдирижировал финал, схватив рукой воздух. Музыканты остановились. Солист взглянул на зал и поклонился. Публика и в этот раз поверила ему. Зрители аплодировали и выкрикивали одобрительные фразочки. Денис приблизился к микрофону.
– Спасибо! Хорошего вечера! – попрощался он и поспешил со сцены.
Эмиль встал из-за фортепиано и последовал за Денисом. Один за другим они скрылись за дверью, ведущей в гримерную. Роберт и Юля остались на сцене, чтобы собрать свои вещи. Часть гостей потянулась в сторону гардероба, другая продолжила вечер уже в более спокойной обстановке. Диск-жокей завел пластинку. Что-то не отвлекающее от еды и алкоголя.
То, что произошло на сцене между Эмилем, Юлей и Робертом, пробудило в несчастном пианисте деятельную мысль. Он вдруг увидел перспективу. Идея дальнейшего сотрудничества с Робертом и Юлей над собственным проектом разрасталась в голове Времянкина с космической скоростью, затягивая в себя, как черная дыра затягивает звезду. Эмиль настолько погрузился в свои мечтания, что даже не заметил, в каком настроении в этот момент пребывал Денис. Парень меж тем негодовал и активно демонстрировал это. Дверь в гримерную распахнул так, что опрокинул стоящую у выхода трехногую вешалку. И даже не попытался поставить ее на место или хотя бы поднять с пола одежду.
Денис проследовал прямо к столу, на котором лежал раскрытый саксофонный кофр. Он начал разбирать свой альт и складывать составные части в обтянутые бордовым бархатом отделы футляра. Движения Дениса были резкими, в них чувствовалась злоба. Он стиснул зубы так, что, казалось, можно было услышать треск эмали за мясистыми губами. Молодой человек нервно играл желваками на скулах. Эмиль не замечал всего этого, он плелся к мягкому уголку с опущенной головой, потирая рукой небритую щеку. Весь в своих мыслях. Остановившись у дивана, он взял пиджак и начал продевать руки в рукава. Ему удалось сделать это лишь наполовину, когда Денис развернул его за плечо.
– Понравился концерт? – сквозь зубы процедил молодой человек.
Он выпучил на растерянного Эмиля свои серые глаза и, не дожидаясь ответа, нанес клавишнику резкий удар кулаком прямо в глаз. Эмиль попытался устоять на ногах, и руки могли бы помочь ему удержать равновесие, но они были скованы недонадетым пиджаком. Времянкин рухнул на пол как мраморная колонна. В результате падения пиджак разошелся по шву на спине, издав при этом характерный треск. Эмиль медленно перевернулся на бок и поджал колени. Денис стоял над ним, потряхивая кистью руки, которой наносил удар.
– Решил выставить меня идиотом?
– Ты же музыкант. Тебе нужно руки беречь, дурень, – простонал с пола Времянкин, высвобождаясь из вельветовых лохмотьев.
Денис достал из кармана брюк сложенные пополам цветные банкноты. Он вытянул пятитысячную купюру, демонстративно смял ее и кинул в Эмиля. Остальное убрал в карман.
– За работу, – надменно произнес молодой человек, прихватил со стола свой кофр и направился к выходу. – Козлина! – добавил он.
Затем выдернул из-под вешалки свою куртку и вышел из гримерной. Времянкин, кряхтя, встал на ноги и снял с себя две половины пиджака.
– Твою мать! – прошептал он, коснувшись припухшей скулы.
Эмиль поднял с пола деньги и сунул мятую бумажку в карман. Он начал осматриваться в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь скрепить разорванную ткань. На столе помимо прочего обнаружился серый армированный скотч Юли, который она использовала для глушения барабанных пластиков. Времянкин разложил пиджак на столе и принялся вращать ролик скотча, в поисках края ленты.
В гримерку вошли Роберт и Юля. Эмиль встретил их глуповатой улыбкой. Роберт держал в руках контрабас. Юля несла малый барабан и уже упакованные в чехлы тарелки. Не говоря ни слова, они проследовали к своим кофрам и начали укладывать инструменты.
– Можно воспользоваться твоим скотчем? – обратился Эмиль к девушке.
– Возьми, – не глядя, ответила Юля.
Посреди напряженной тишины Времянкин с треском оторвал длинную полоску липкой ленты и скрепил ею шелковую подкладку пиджака. Потом аккуратно перевернул материал, отмотал еще метр скотча и склеил вельвет.
– Роберт! – начал Эмиль через несколько минут общего молчания.
Молодой человек не реагировал, продолжая заниматься своими делами.
– Ты должен меня простить. Я виноват. Я плохой человек. Но! То, что сейчас произошло… на сцене… Это было по-настоящему здорово! Я знаю, вы с Юлей тоже почувствовали это. Ты понимаешь, о чем я говорю. Все остальное ерунда. Дела житейские. Мы это преодолеем. Вместе мы такого наворотим…
– Да не, Эмиль, – остановил его Роберт и захлопнул крышку футляра.
– Нет? – переспросил Времянкин.
Роберт подошел к опрокинутой вешалке. Хромированная тренога придавила его куртку. Он поставил вешалку в вертикальное положение, снял с крючка пуховик и надел его поверх джинсовки. Эмиль тем временем задумчиво жевал нижнюю губу и ковырял ногтем растрепавшийся край липкой ленты. Его взгляд растворился в песочных грядках вельвета, разложенного на столе. Эмиль следил за Робертом ушами. Он слушал его настроение.
– Я не хочу иметь с тобой никаких дел, – добавил молодой человек, даже не взглянув на собеседника.
В его интонации была и решительность, и основательность, и безапелляционность. Казалось, что оспаривать позицию Роберта было бесполезно.
– Я понял, – выдохнул Эмиль.
– Ты готова? – спросил Роберт зарумянившуюся подругу.
– Да, – покорно ответила она.
Юля стащила со спинки стула пальто и вышла из гримерки вслед за своим парнем. Дверь захлопнулась.
Эмиль постоял какое-то время, уставившись в одну точку, потом цокнул языком, осторожно надел склеенный пиджак и подошел к большому зеркалу, приставленному к стене. На спине вдоль позвоночника Эмиля проходила серая полоса скотча, который пока что справлялся со своей задачей. Времянкин заметил, что в области глаза появилось покраснение. Он потрогал больное место кончиками пальцев. «Будет фингал», – подумал он.
– Сам ты козлина, – сказал Эмиль своему отражению.
«Ку-ку» – раздался звук, известивший о поступлении нового сообщения. «С днем рождения, дорогой братец! Крепко обнимаю! Нежно целую! Люблю!» – говорилось в послании. Эмиль взглянул на мерцающие в верхнем углу экрана циферки, отмеряющие время. Ноль, ноль, двоеточие, ноль, один.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 160
